Стихотворение «Сжала руки под тёмной вуалью» пишется Анной Ахматовой в 1911 году, через год после венчания с Гумилёвым. Этот момент прошу оставить в памяти, так как он пригодится в дальнейшем анализе строк для их глубокого понимания.
Стихотворение не имеет полной базы для обрисовки чувств, поэтесса сжала его, чтобы каждая строчка имела свой вес. Обратим внимания на ключевые слова произведения «тёмная вуаль», «терпкая печаль», «шутка» и « не стой на ветру». В 1911 году отношения с Гумилёвым находятся в расцвете, поэтому вряд ли строки написаны на основе реальной боли расставания, скорее, это страх разлуки.
Задаёт тон всему стихотворению первая строка:
Сжала руки под тёмной вуалью.
Сжатые руки символизируют боль разлуки, а тёмная вуаль – это траур по вчерашним отношениям. Героиня стихотворения испытывает муки расставания с любимым человеком, отчего бледна и сжимает дрожащие руки под покровом тёмной вуали. Печаль терпкая и героиня поит ей своего возлюбленного допьяна, пытаясь вернуть назад. Почему терпкая? Потому что ещё вчера на её месте была радость близости, а на небосводе не было облаков.
Дорогой, не поддаётся чарам и уходит, шатаясь от терпкости печали. Героиня бежит за ним до самых ворот, которые символизируют полное расставание – границу отношений. Она говорит, что умрёт, если он уйдёт, но ничего уже не может заново разжечь огонь в сердце мужчины. Он холоден и спокоен:
Улыбнулся спокойно и жутко
Убивает фраза «Не стой на ветру». За вами бегут, кидаются на шею в буквальном смысле, а вы в ответ проявляете стальной холод. Где последнее ласковое слово, где прощальный взгляд? Последняя фраза – говорит, что больше нет эмоций, всё потухло, а зола остыла.
Мне кажется, что Ахматова этим стихотворением делает себе прививку от разлуки – лучше пережить часть боли заранее в своём воображении, тогда при расставании будет чуть легче.
… До разлуки было ещё далеко – целых 10 лет. Напомню, Гумилёва расстреляли в 1921 году, но это был не единственный удар судьбы по Анне Ахматовой.
Сжала руки под тёмной вуалью...
«Отчего ты сегодня бледна?»
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру.»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Январь 1911 года.
Послушайте эти строки в исполнении признанного мастера сцены - Алисы Фрейндлих.
«Сжала руки под темной вуалью…» Анна Ахматова
поэзии Сжала руки под тёмной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
— Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру.»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Анализ стихотворения Ахматовой «Сжала руки под темной вуалью…»
Анна Ахматова является одной из немногих представительниц русской литературы, которая подарила миру такое понятие, как женская любовная лирика, доказав, что представительницы слабого пола могут не только испытывать сильные чувства, но и образно излагать их на бумаге.
Стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…», написанное в 1911 году, относится к раннему периоду творчества поэтессы. Это – великолепный образец интимной женской лирики, который до сих пор остается загадкой для литературоведов . Все дело в том, что данное произведение появилось спустя год после бракосочетания Анны Ахматовой и Николая Гумилева, однако не является посвящение мужу. Впрочем, имя таинственного незнакомца, которому поэтесса посвятила множество стихов, наполненных грустью, любовью и даже отчаяньем, так и осталось тайной. Люди из окружения Анны Ахматовой утверждали, что она никогда не любила Николая Гумилева и вышла за него замуж лишь из сострадания, опасаясь, что рано или поздно он все же выполнит свою угрозу и покончит жизнь самоубийством. Между тем, на протяжении их недолгого и несчастливого брака Ахматова оставалась верной и преданной женой, не заводила романов на стороне и очень сдержанно относилась к почитателям своего творчества. Так кто же тот таинственный незнакомец, которому было адресовано стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…»? Вероятнее всего, его попросту не существовало в природе. Богатое воображение, нерастраченное чувство любви и несомненный поэтический дар стали той движущей силой, которая заставила Анну Ахматову выдумать для себя таинственного незнакомца, наделить его определенными чертами и сделать героем своих произведений.
Стихотворение «Сжала руки под темной вуалью…» посвящено ссоре между влюбленными . Причем, остро ненавидя все бытовые аспекты взаимоотношений людей, Анна Ахматова умышленно опустила ее причину, которая, зная яркий темперамент поэтессы, могла быть самой банальной. Картина, которую рисует в своем стихотворении Анна Ахматова, рассказывает о последних мгновениях ссоры, когда все обвинения уже высказаны, и обида до краев переполняет двух близких людей. Первая строчка стихотворения свидетельствует о том, что его героиня очень остро и болезненно переживает случившееся, она бледна и сжала руки под вуалью. На вопрос о том, что же произошло, женщина отвечает, что «терпкой печалью напоила его допьяна». Это означает, что она признает свою неправоту и раскаивается в тех словах, которые причинили столько горя и боли возлюбленному. Но, понимая это, также отдает себе отчет и в том, что поступить по-другому – значит, предать саму себя, позволив кому-то другому управлять ее мыслями, желаниями и поступками.
Не менее тягостное впечатление произвела эта ссора и на главного героя стихотворения, который «вышел, шатаясь, искривился мучительно рот». Остается лишь догадываться, какие чувства он испытывает, так как Анна Ахматова четко придерживается правила о том, что пишет о женщинах и для женщин . Поэтому строчки, адресованные противоположному полу, при помощи небрежных штрихов воссоздают портрет героя, показывая его душевное смятение. Финал стихотворения трагичен и наполнен горечью. Героиня пытается остановить возлюбленного, однако в ответ слышит ничего не значащую и довольно банальную фразу: «Не стой на ветру». В любой другой ситуации ее можно было бы растолковать, как проявление заботы. Однако после ссоры она означает лишь одно – нежелание видеть ту, которая способна причинять такую боль.
Анна Ахматова умышленно избегает говорить о том, возможно ли вообще примирение в такой ситуации. Она обрывает свое повествование, предоставляя читателям возможность самостоятельно домыслить, как дальше развивались события. И этот прием недосказанности делает восприятие стихотворения более острым, заставляя вновь и вновь возвращаться к судьбе двух героев, которые расстались из-за нелепой ссоры.
Анна Андреевна Ахматова
Сжала руки под темной вуалью
© ООО «Агентство ФТМ, Лтд.»
© ООО «Издательство АСТ», оформление
Из книги ВЕЧЕР
La fleur des vignes pousse
Et j’ai vingt ans ce soir.
André Theuriet
То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.
Царское Село
«И мальчик, что играет на волынке …»
И мальчик, что играет на волынке,
И девочка, что свой плетет венок,
И две в лесу скрестившихся тропинки,
И в дальнем поле дальний огонек, -
Я вижу все. Я все запоминаю,
Любовно-кротко в сердце берегу.
Лишь одного я никогда не знаю
И даже вспомнить больше не могу.
Я не прошу ни мудрости, ни силы.
О, только дайте греться у огня!
Мне холодно… Крылатый иль бескрылый,
Веселый бог не посетит меня.
«Любовь покоряет обманно …»
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.
И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле,
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.
Был светел ты, взятый ею
И пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.
Осень 1911
«Сжала руки под темной вуалью …»
Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
– Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Киев
«Память о солнце в сердце слабеет …»
Желтей трава.
Ветер снежинками ранними веет
Едва-едва.
В узких каналах уже не струится -
Стынет вода.
Здесь никогда ничего не случится -
О, никогда!
Ива на небе пустом распластала
Веер сквозной.
Может быть, лучше, что я не стала
Вашей женой.
Память о солнце в сердце слабеет.
Что это? Тьма?
Может быть!.. За ночь прийти успеет
Киев
«Высóко в небе облачко серело …»
Высóко в небе облачко серело,
Как беличья расстеленная шкурка.
Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело
Растает в марте, хрупкая Снегурка!»
В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас, быстрые недели
Его любви, воздушной и минутной!
Я не хочу ни горечи, ни мщенья,
Пускай умру с последней белой вьюгой.
О нем гадала я в канун Крещенья.
Я в январе была его подругой.
Весна 1911
Царское Село
«Дверь полуоткрыта …»
Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко…
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.
Круг от лампы желтый…
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю…
Радостно и ясно
Завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.
Ты совсем устало,
Бьешься тише, глуше…
Знаешь, я читала,
Что бессмертны души.
Царское Село
«Как соломинкой, пьешь мою душу …»
Как соломинкой, пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен.
Но я пытку мольбой не нарушу.
О, покой мой многонеделен.
Когда кончишь, скажи. Не печально,
Что души моей нет на свете.
Я пойду дорогой недальней
Посмотреть, как играют дети.
На кустах зацветает крыжовник,
И везут кирпичи за оградой.
Кто ты: брат мой или любовник,
Я не помню, и помнить не надо.
Как светло здесь и как бесприютно,
Отдыхает усталое тело…
А прохожие думают смутно:
Верно, только вчера овдовела.
Царское Село
«Мне с тобою пьяным весело …»
Мне с тобою пьяным весело -
Смысла нет в твоих рассказах.
Осень ранняя развесила
Флаги желтые на вязах.
Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся,
Но зачем улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?
Мы хотели муки жалящей
Вместо счастья безмятежного…
Не покину я товарища
И беспутного и нежного.
Париж
«Муж хлестал меня узорчатым …»
Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнем.
Для тебя в окошке створчатом
Я всю ночь сижу с огнем.
Рассветает. И над кузницей
Подымается дымок.
Ах, со мной, печальной узницей,
Ты опять побыть не мог.
Для тебя я долю хмурую,
Долю-муку приняла.
Или любишь белокурую,
Или рыжая мила?
Как мне скрыть вас, стоны звонкие!
В сердце темный, душный хмель,
А лучи ложатся тонкие
На несмятую постель.
Осень 1911
«Сердце к сердцу не приковано …»
Сердце к сердцу не приковано,
Если хочешь – уходи.
Много счастья уготовано
Тем, кто волен на пути.
Я не плачу, я не жалуюсь,
Мне счастливой не бывать.
Не целуй меня, усталую, -
Смерть придет поцеловать.
Дни томлений острых прожиты
Вместе с белою зимой.
Отчего же, отчего же ты
Лучше, чем избранник мой?
Весна 1911
Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На коленях в огороде
Лебеду полю.
Вырываю и бросаю -
Пусть простит меня.
Вижу, девочка босая
Плачет у плетня.
Все сильнее запах теплый
Мертвой лебеды.
Будет камень вместо хлеба
Мне наградой злой.
Царское Село
«Я пришла сюда, бездельница …»
Я пришла сюда, бездельница,
Все равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.
Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
А русалка умерла.
Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел,
Над трепещущей осиною
Легкий месяц заблестел.
Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу, готовая
Снова стать тобой, земля.
Царское Село
Белой ночью
Ах, дверь не запирала я,
Не зажигала свеч,
Не знаешь, как, усталая,
Я не решалась лечь.
Смотреть, как гаснут полосы
В закатном мраке хвой,
Похожего на твой.
И знать, что все потеряно,
Что жизнь – проклятый ад!
О, я была уверена,
Что ты придешь назад.
Царское Село
«Под навесом темной риги жарко …»
Под навесом темной риги жарко,
Я смеюсь, а в сердце злобно плачу.
Старый друг бормочет мне: «Не каркай!
Мы ль не встретим на пути удачу!»
Но я другу старому не верю.
Он смешной, незрячий и убогий,
Он всю жизнь свою шагами мерил
Длинные и скучные дороги.
«Ах, пусты дорожные котомки,
А на завтра голод и ненастье!»
Царское Село
«Хорони, хорони меня, ветер!..»
Хорони, хорони меня, ветер!
Родные мои не пришли,
Надо мною блуждающий вечер
И дыханье тихой земли.
Я была, как и ты, свободной,
Но я слишком хотела жить.
Видишь, ветер, мой труп холодный,
И некому руки сложить.
Закрой эту черную рану
Покровом вечерней тьмы
Чтобы мне легко, одинокой,
Отойти к последнему сну,
Прошуми высокой осокой
Про весну, про мою весну.
Декабрь 1909
Киев
«Ты поверь, не змеиное острое жало …»
Ты поверь, не змеиное острое жало,
А тоска мою выпила кровь.
В белом поле я тихою девушкой стала,
И давно мне закрыта дорога иная,
Мой царевич в высоком кремле.
Обману ли его, обману ли? – Не знаю!
Только ложью живу на земле.
Не забыть, как пришел он со мною проститься,
Я не плакала: это судьба.
Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,
Очень быстро, едва ли не в самых первых опубликованных стихотворениях, Анна Ахматова нащупала свою собственную, ни на кого не похожую манеру. Нам, воспитанным на стихах Ахматовой и ее учеников, очень трудно сегодня понять реакцию современников на первые ахматовские опыты. Тогда же они буквально ошеломили читающую публику оригинальностью и смелостью. «Еще!. Еще!. Читайте еще, — бормотал я, наслаждаясь новою своеобразною мелодией, тонким и острым благоуханием живых стихов». Так вспоминал о своем первом впечатлении от стихотворений Ахматовой символист Георгий Чулков, и его восторг, с теми или иными нюансами, разделила вся читающая Россия. Если не после дебютной книги Ахматовой «Вечер» (1912), то уж точно - после второго ахматовского сборника «Четки» (1914).
Новелла по Мопассану
Вот, например, одна из визитных карточек Ахматовой-дебютантки, ее стихотворение, датированное 8 января 1911 года:
Сжала руки под темной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Здесь мы уже встречаемся со всеми фирменными приметами ахматовского стиля. Текст построен как безупречная мопассановская новелла, в которой легко выявить завязку («Напоила…»), кульминацию («Задыхаясь, я крикнула…») и развязку («Улыбнулся спокойно и жутко…»). В него вставлены сразу два диалога. Первый, вероятно, между подругами, в зачине; второй - между героиней и героем - в финале. А, главное, почти все эмоции переданы через внешние признаки. «Сжала руки под темной вуалью» (подразумевается: я в страшном волнении). «Я сбежала, перил не касаясь» (я так хотела его остановить, что не боялась упасть, а ведь, наверное, была на каблуках). Эмоция открыто прорывается один раз: «Уйдешь, я умру», но ответом на нее становится демонстративный отказ от диалога - псевдозаботливая реплика, которая на самом деле означает ровно противоположное тому, что говорится вслух: «Отстань, больше не хочу тебя видеть!»
«Еще!. Еще!. Читайте еще, - бормотал я, наслаждаясь новою своеобразною мелодией, тонким и острым благоуханием живых стихов». Так вспоминал о своем первом впечатлении от стихотворений Ахматовой символист Георгий Чулков
Особое внимание обратим на едва ли не главную загадку стихотворения, часто просто не замечаемую не слишком внимательными читателями: чтó за «терпкой печалью» «допьяна» «напоила» лирического героя стихотворения героиня? Внятный намек на ответ содержится в зачине последней строфы: «Шутка // Все, что было…» Что «было»? По-видимому, была измена, было признание в измене, и вот теперь героиня умоляет героя не относиться ко всему этому всерьез.
Изменение масштаба
Так строить свои тексты до Ахматовой не умел никто, и этой форы перед предшественниками автору «Вечера» и «Четок» хватило очень надолго. Выработанные в ранних стихотворениях приемы изображения действительности Ахматова умело и последовательно распространяла на все более и более широкий круг явлений. Когда началась Первая мировая война, и в ее стихах возникла и властно зазвучала тема России. Это привело к появлению новой, христиански жертвенной интонации в ахматовском творческом диапазоне, но не к радикальному обновлению поэтики Ахматовой.
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар -
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
В прежних стихах Ахматовой ее реплики были обращены к возлюбленному или к кругу интимных друзей героини. В стихотворении «Молитва» (1915) поэтесса взывает к Богу. Масштаб кардинально и решительно изменен. Однако стихотворение по-прежнему представляет собой реплику в диалоге. По-прежнему, оно завершается чеканной формулой, и формула эта провоцирует читателя вспомнить о многократно виденной предметной картинке: темная грозовая туча, будучи пронизана солнечными лучами, буквально на глазах превращается в сияющее изнутри облако.
Женщина с голубыми губами
Предельного совершенства поэтика, основы которой были заложены в первых стихотворениях Ахматовой, достигла в ее героическом цикле «Реквием». Попробуем с интересующей нас точки зрения взглянуть на ее прозаическое «Вместо предисловия», предпосланное циклу:
«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
А это вы можете описать?
И я сказала:
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.
Эпитет «голубыми», при поверхностном восприятии не цепляющий внимания, кажущийся стертым и неброским, тем не менее заряжен мощной взрывной силой. Мы читаем: «…женщина с голубыми…» и ждем естественного продолжения - «глазами», тем не менее наши ожидания не сбываются. «…Женщина с голубыми губами», читаем мы и в процессе этого чтения понимаем, что имеем дело с весьма нетривиальным словосочетанием, лишь маскирующимся под идиому «женщина с синими от холода губами». «С голубыми от холода» - так не говорят. Но почему губы у женщины из очереди голубые? «Потому, что она мертва», - вот ответ, к которому подталкивает нас Ахматова.
Важно еще не упустить из читательского поля зрения гротескное соседство финального ахматовского «что-то вроде улыбки» с датой, проставленной под предисловием: «1 апреля 1957 года». Если 1957 год тут важен, как первый после ХХ съезда, обличавшего «страшные годы ежовщины», то «1 апреля» с неизбежностью напоминает человеку с советским опытом о пресловутом «дне смеха», отмечавшемся в СССР неофициально, но всенародно. «Такое вспоминают в этой стране в день смеха, по таким поводам и так в этой стране улыбаются», - сурово констатирует автор «Реквиема» в предисловии к циклу.
«С голубыми от холода» - так не говорят. Но почему губы у женщины из очереди голубые? «Потому, что она мертва», - вот ответ, к которому подталкивает нас Ахматова
Путь к новаторству
После достижения подобного совершенства перед автором «Четок» и «Реквиема» замаячила невеселая перспектива: до конца жизни оставаться заложницей своих прежних стихов. Выйти победительницей из этой ситуации Ахматова сумела, начав работу над «Поэмой без героя» с ее радикально новаторской и в то же время - «помнящей о славном прошлом» манерой.
Диалогичность, установка на прозаический рассказ и умение передать внутреннее через внешнее никуда не делись, но теперь все это стало на службу иным целям. Раньше Ахматова писала одновременно и для широкого, и для близкого круга читателей, знавшего, например, что в строке «Отыми и ребенка, и друга» подразумеваются не абстрактные сын и отец, а вполне конкретные Лев и Николай Гумилев, воевавший в это время за то, «чтобы туча над темной Россией // Стала облаком в славе лучей».
Теперь интересы широкого круга просто перестали учитываться. Ахматова в «Поэме…» рассказывает историю, биографические ключи от которой сознательно отброшены, и читатель вынужден блуждать впотьмах, бесконечно строить догадки и гипотезы.
NT _2015_09_-6.psd" alt="NT _2015_09_-6.psd">
А. Ахматова – особенный лирик, поэт, наделенный даром проникать в те закоулки человеческой души, которые скрыты от посторонних глаз. Причём душа эта, богатая на чувства и переживания, – женская. Главной особенностью её творчества принято считать создание принципиально новой любовной лирики, открывающей перед читателем самобытный характер женщины.
Стихотворение «Сжала руки под тёмной вуалью…» написано Ахматовой в 1911 году, в период ее раннего творчества. Оно вошло в первый поэтический сборник поэта «Вечер», отразив идейную направленность книги в целом. В начале творческого пути Анна Андреевна участвовала в поэтическом объединении «Цех поэтов», декламировала свои стихи на «башне» Вячеслава Иванова, а несколько позже примкнула к акмеистам. Принадлежность к акмеистическому направлению находит отражение в её лирике, особенно в сборнике «Вечер», в котором основной темой становится любовная драма, столкновение характеров, нередко превращающееся в демоническую игру. Трагические мотивы, контрастные образы, их предметность – всё это характерно как для акмеизма в целом, так и для творчества Ахматовой.
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — стихотворение, написанное Ахматовой спустя год после их свадьбы с Николаем Гумилевым. Оно не имеет посвящения, однако представляет собой идеальный образец психологической лирики, отражающей аспекты сложных человеческих взаимоотношений и личные переживания.
В 1911 – 1912 гг. Ахматова путешествует по Европе. Впечатления от поездок влияют на стихотворения её первого сборника, накладывая на них отпечаток разочарованности и мятежа, свойственный романтическому мироощущению.
Жанр, размер, направление
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — произведение лирического жанра, которому свойственна передача субъективных впечатлений и переживаний, отражение полноты чувств, построенное на эмоциональности и экспрессии.
Стихотворение написано анапестом – трехсложным стихотворным размером с ударением на последнем слоге. Анапест создает особую мелодику стиха, придавая ему ритмическое своеобразие и динамику. Тип рифмовки – перекрестный. Строфическое деление осуществляется по традиционному образцу, представляя собой четверостишие.
Творчество Ахматовой приходится на первую половину 20 века, условно названного Серебряным. В 1910 – е гг. получила развитие принципиально новая эстетическая концепция в литературе и искусстве, получившая название модернизм. Ахматова принадлежала к акмеистическому течению, которое стало одним из основных в модернистском направлении. Стихотворение «Сжала руки под тёмной вуалью…» написано в традициях акмеизма, оно отражает драму чувств через конкретику вещей, создавая субъективный образ на основе динамичных деталей.
Образ героини
Лирическая героиня стихотворения переживает любовную драму, которую сама же невольно приводит к трагической развязке. Кто повинен в разрыве, неизвестно, однако героиня винит себя в уходе возлюбленного, отмечая, что «напоила» печалью сердце любимого, причинив ему боль.
Стихотворение сюжетно, поскольку наполнено движением, как душевным, так и физическим. Раскаиваясь в случившемся, героиня вспоминает лицо и движения возлюбленного, полные страдания. Она стремится остановить его, сбежав по лестнице, «перил не касаясь». Но попытка догнать уходящую любовь только усугубляет боль потери.
Окрикнув героя, она со всей искренностью признается: «Шутка всё, что было. Уйдешь, я умру». В этом порыве она показывает всю силу своего чувства, которое отказывается отпустить. Но он отвергает возможность счастливого финала, бросив ей в ответ незначительную фразу. Угасание любовных отношений неизбежно, поскольку слишком велика её вина перед героем. В заключительной реплике возлюбленного героиня слышит хоть и горькое, но спокойное равнодушие. Диалог героев становится, вероятно, последним.
Подлинный трагизм образам и ситуации придает цветовое решение и динамика изображения. События сменяют друг друга с точностью кадров, в каждом из которых есть деталь, определяющая состояние героев. Так, мёртвенная бледность героини вступает в контраст с «чёрной вуалью» — украшением, символизирующим скорбь.
Темы и проблемы
Проблематика стихотворения, несомненно, любовная. Ахматова – мастер любовной лирики, содержащей в себе глубокий психологизм. Каждое ее стихотворение представляет собой блестящую композицию, в которой есть место не только личному восприятию, но и сюжетной линии.
«Сжала руки под тёмной вуалью…» — история разрыва двух любящих людей. В небольшом по размеру стихотворении Ахматова поднимает целый ряд проблем, связанных с человеческими взаимоотношениями. Тема расставания приводит читателя к проблеме прощения и покаяния. Любящим людям свойственно ранить друг друга в ссоре обидными и жестокими словами. Последствия такой опрометчивости могут быть непредсказуемыми, а подчас и печальными. Одна из причин расставания героев – обида, стремление скрыть истинные чувства под маской безразличия к горю другого. Равнодушие в любви – одна из проблем стихотворения.
Смысл
Стихотворение отражает невозможность обретения счастья и любовной гармонии там, где царят непонимание и обида. Оскорбление, нанесенное любимым человеком, переживается тяжелее всего, а душевное напряжение приводит к усталости и безразличию. Основная идея Ахматовой — показать хрупкость любовного мира, который можно разрушить одним лишь неверно или грубо сказанным словом. Неизбежность трагической развязки подводит читателя к мысли о том, что любовь – всегда принятие другого, а значит и прощение, отказ от эгоизма и показного равнодушия.
Поэтесса, ставшая одним из символов своего поколения, впервые показала общечеловеческий характер именно женских чувств, их полноту, силу и такую непохожесть на мотивы и проблемы мужской лирики.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!